статье выдвигается идея о том, что на современном этапе развития общества формирование доктрины религиозная безопасности России является одной из важнейших составляющих обеспечения национальной безопасности. В данной статье автор рассматривает различные мнения ученых-правоведов о сущности правовой доктрины в целом и выдвигает собственное определение доктрины религиозной безопасности России, а также рассматривает основные ее элементы.
The article presents the idea that at the present stage of development of society formation of religious doctrine Russian security is one of the most important components of national security. In this article the author examines different opinions of legal scholars about the nature of legal doctrine in general and puts forward his own definition of the doctrine of religious security of Russia, as well as considers its basic elements.
ON THE DEFINITION OF DOCTRINE RELIGIOUS SECURITY FOR RUSSIAN FEDERATION: CONSTITUTIONAL ASPECTS
В условиях религиозного многообразия и существенного усложнения системы государственно-религиозных отношений в России, которое мы наблюдаем в последние десятилетия, а также наличия различных типов правопонимания в данной области, правовое регулирование в данной сфере общественных отношений возможно эффективно обеспечивать только за счет единых подходов к оценке состояния взаимодействия религии и государства. Достижению этой цели должна способствовать доктрина религиозной безопасности Российской Федерации, которая призвана обеспечить универсальные стандарты правотворчества и правоприменения в указанной сфере жизни общества. В первую очередь, дадим определение религиозной безопасности Российской Федерации – это состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, рождающихся в религиозной сфере, необходимое для укрепления основ конституционного строя Российской Федерации. На данный момент можно с уверенностью говорить о том, что система национальной безопасности России является уязвимой без выделения религиозной безопасности в качестве обособленного института и без формирования правовой доктрины религиозной безопасности Российской Федерации.
С этимологической точки зрения доктрина – (от лат. doctrina) это учение, научная или философская теория, руководящий теоретический или политический принцип . Также она определяется как систематизированное учение, целостная концепция, совокупность принципов, используемых в качестве основы программного действия, система официальных положений по какому-либо вопросу государственной жизни.
В Большом юридическом словаре понятие правовой доктрины отсутствует, однако дается понятие доктрины международного права, под которой понимается в широком смысле: система взглядов и концепций о сущности и назначении международного права в конкретных исторических условиях, а в узком – научные труды юристов-международников.
Как отмечают отечественные правоведы, понятие правовой доктрины исключительно многогранно. Данный термин может использоваться для обозначения таких явлений, как учение, философско-правовая теория; мнение ученых-юристов по тем или иным вопросам правотворчества и правоприменения; научные труды наиболее авторитетных исследователей в области государства и права.
Ученые-правоведы отмечают и другие свойства правовой доктрины. Например, С.В. Бошно пишет, что «правовая доктрина – это комплекс теоретических положений, отражающих сложившееся научное мнение, которое в силу глубины и авторитетности востребовано общественной практикой и выступает регулятором общественных отношений… В связи с этим другие формы права (принципы права, юридическая наука, судебная практика, нормативный акт) выступают оболочкой, в которую облекается доктрина».
А.А. Васильев определяет правовую доктрину как «систему идей о праве, признаваемых в качестве обязательных официально государством или юридической практикой в силу их авторитета и общепринятости, выражающих определенные социальные интересы и определяющих содержание и функционирование правовой системы и непосредственно воздействующие на волю и сознание субъектов права». Таким образом, А.А. Васильев указывает не только на то, что правовая доктрина признается государством, обществом, юридической практикой даже без санкционирования государством в силу ее авторитета, самодостаточности и общепринятости, но и на то, что она сама оказывает влияние на волю субъектов права.
Правовая доктрина оказывает огромное влияние не только на правоприменителя и интерпретатора действующего права, но и на законодателя. К доктрине обращаются члены высших и местных законодательных органов при подготовке и обсуждении проектов законов и других нормативных актов. Прямое и значительное влияние доктрины на правотворческий процесс сказывается особенно в тех случаях, когда имеются пробелы в праве, когда суды, рассматривая дела, сталкиваются с ситуациями, при которых отношения, ставшие предметом разбирательства, либо вообще не урегулированы с помощью норм права или же они опосредуются с помощью «не вполне ясных», противоречивых норм.
Нормы Конституции Российской Федерации являются базой текущего законодательства, но и они на чем-то основываются. Этим основанием Т.М. Пряхина считает конституционную доктрину России и определяет ее как «правовое долженствование, критерий конституционности основного закона, учитываемый на стадии его формирования, когда первоначальная учредительная власть может быть не связана никакими позитивными правовыми ограничениями». Таким образом, Т.М. Пряхина иллюстрирует некоторый императивизм правовой доктрины. Здесь же уместно будет привести высказывание Л.Д. Воеводина, который отмечает, что в противоположность другим конституционным нормам, правовая доктрина имеет более жесткий, установочный, указующий характер.
По мнению А.А. Зозули, правовая доктрина имеет практическую направленность в том смысле, что она не только предлагает теоретическое исследование возникающих проблем, но и имеет реальную возможность непосредственным образом влиять на государственно-правовое строительство через «в той или иной форме официально признанные документы концептуального характера». Данный тезис, как мы уже отмечали выше, полностью поддерживает Т.М. Пряхина, а также Бошно С.В. Последняя, в свою очередь, отмечает, что «в последние годы наметился еще один аспект проблемы. Если ранее термин «доктрина» рассматривался, как правило, в контексте науки, неписанных источников, то современное правотворчество востребовало данный термин в качестве наименования правовых актов государственной власти, произведений бюрократического творчества».
Необходимо отметить, что данный вид документов не обладает нормативной составляющей. На этот факт обратил внимание Конституционный Суд РФ. Давая оценку военной док¬трине Российской Федерации, он указал, что ее основные положения не содержат нормативных предписаний. Нормативное содержание отсутствует в связи с этим и в Указе Президента РФ, которым они приняты . Тем не менее, они отражают официальную точку зрения главы государства по наиболее важным про¬блемам современного общества, определяют его действия в сфере государственного строительства и практику реализации Президентом РФ своих полномочий как гаранта Конституции России.
Религиозная сфера жизни общества всегда была одной из важнейших, определяющих бытие целых народов. Право на свободу совести и вероисповедания входит в число базовых, которые закреплены нормами Основного закона России. По своим функциям и общественной значимости доктрина религиозной безопасности стоит в одном ряду с к конституционной доктриной Российской Федерации.
По нашему мнению, правовая доктрина религиозной безопасности Российской Федерации глубоко дихотомична. С одной стороны, данная доктрина наряду с конституционной доктриной России дополняет иные источники конституционного права , а с другой стороны, доктрина религиозной безопасности России строится в соответствии с принципом конституционности, нормативное содержание которого она, в свою очередь, призвана раскрыть в правотворческой и правоприменительной практике.
Нормы Конституции России иногда достаточно абстрактны и всеобщи. Существует мнение, что если конституция хорошо «сработана», то она является кладовой «неявных» знаний . В данном контексте нужно отметить, что до настоящего времени в конституционно-правовой науке не утихают споры относительно понимания норм Основного закона России, которыми закреплены главные конституционные принципы и нормы, устанавливающие свободу совести, регулирующие деятельность религиозных объединений (ст. 14, 19, 28, 29). Именно доктрина религиозной безопасности России могла бы задать вектор понимания данных норм, обеспечивая не только теоретическую полноту конституционных положений, но и однозначность нормативного содержания конституционных принципов.
Не ограниченная, в отличие от законодательства и политических концепций, вре¬менными рамками доктрина хранит традиции, основанные на доконституционных нормах . Россия имеет богатейший опыт в сфере государственно-религиозных отношений, без учета которого невозможно сохранить идентичность страны как таковой. Проводником этих традиций призвана стать доктрина религиозной безопасности Российской Федерации.
Значимость доктрины религиозной безопасности России невозможно преувеличить ни сейчас, ни в перспективе. Через какой-то временной промежуток ее роль может стать чрезвычайной. Исторические примеры такого доминирования правовой доктрины нам известны из недавнего прошлого. В частности, ярким примером всеобъемлющего влияния доктрины на общественные отношения является регулирование отношений с помощью доктрины марксизма-ленинизма в советский период. А.П. Анисимов отмечает, что «в нашей стране в советский период большое влияние на развитие форм (источников) права оказывала, по сути, не являющаяся источником права доктрина марксизма-ленинизма, пронизывающая всю правовую, экономическую и политическую сферу общественных отношений».
Доктрина религиозной безопасности России в области государственно-религиозных отношений призвана создать категориальный аппарат; выработать методологию толкования и реализации норм действующего законодательства; восполнить пробелы в праве, устранить противоречия между правовыми нормами; сформировать правовое сознание общества, правовую культуру человека и гражданина, а также должна послужить достижению законности, порядка и справедливости в обществе. Доктрина религиозной безопасности России обязана стать компенсаторным механизмом, выступить необходимым инструментом обеспечения теоретической полноты конституционных положений, их правовой определенности, однозначности нормативного содержания конституционных принципов.
Доктрина религиозной безопасности способна сформировать особый стиль мышления, политико-правового сознания, поведения, определяя правовой стиль государства в целом. Частью данной доктрины должны стать детально разработанные принципы обеспечения религиозной безопасности общества. Такие принципы должны иметь комплексный характер и являться связующим звеном между российским обществом и системой обеспечения религиозной безопасности.
Саму же доктрину религиозной безопасности России мы определяем как систему взглядов и идей об обеспечении религиозной безопасности Российской Федерации.
Рамки данной статьи ограничены. По этой причине мы не можем подробно описать весь массив разрабатываемой нами доктрины религиозной безопасности России, поэтому ограничимся только некоторыми ее элементами.
1. Религиозная безопасность России должна быть признана обособленным комплексным правовым институтом и важным приоритетом национальной безопасности Российской Федерации.
2. В рамках доктрины религиозной безопасности необходимо разработать классификацию угроз религиозной безопасности России.
3. Обеспечение религиозной безопасности напрямую зависит от принятой в данном государстве модели государственно-религиозных отношений.
4. Необходимо разработать систему принципов обеспечения религиозной безопасности России.
5. Наделение некоторых религиозных организаций особым юридическим статусом традиционных на данном этапе развития российского общества является абсолютно необходимым звеном в процессе укрепления религиозной, а значит и национальной безопасности России. Такое наделение необходимо осуществлять посредством принятия Федерального закона «О традиционных религиях», который должен предусматривать необходимость заключения дополнительных соглашений о социальном партнерстве российского государства и каждой религиозной организации, из числа признанных традиционными.
6. Полномочия по присвоению правового статуса традиционной той или иной религиозной организации необходимо закрепить за федеральным представительным органом государственной власти.
7. Создание государственных органов, курирующих государственно-религиозные отношения, обладающих властными полномочиями для Российской Федерации неприемлемо, подобные государственные органы должны исполнять исключительно консультативные функции.
8. Необходимо расширить правовую базу, которая позволила бы эффективно бороться с угрозами религиозной безопасности превентивно, осуществляя такую деятельность за пределами Российской Федерации.
Выше нами очерчены контуры доктрины религиозной безопасности России. Данная доктрина на ряду с другими должна быть утверждена Указом Президента Российской Федерации.
В заключение необходимо отметить еще одну из важнейших функций доктрины религиозной безопасности России.
Думается, что в российских условиях правовые доктрины в определенной степени восполняют отсутствие обязательной государственной идеологии. В частности, доктрина религиозной безопасности России должна обеспечить единый подход к решению проблем государственно-религиозных отношений в условиях религиозного, идеологического и политического многообразия. По своей сути данный тип доктрины тождествен политико-правовому, поскольку, хотя и не содержит нормативных предписаний, является основой программного действия, которого должны придерживаться все участники государственно-правовых отношений.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учётом поправок, внесённых Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009, № 4 Ст. 445.
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне Осетино-Ингушского конфликта», Постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об основных положениях военной доктрины Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 33. Ст. 3424.
3. Указ Президента РФ от 05.02.2010 № 146 "О Военной доктрине Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 7. Ст. 724.
4. Указ Президента РФ от 30.01.2010 № 120 "Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 5. Ст. 502.
5. Указ Президента РФ от 13.06.1996 № 884 (ред. от 23.02.2006) "О доктрине развития российской науки" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 3005.
6. Постановление Правительства РФ от 04.10.2000 № 751 "О национальной доктрине образования в Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 41. Ст. 4089.
7. Анисимов А.П. Научная доктрина как источник права // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 6. С. 78 – 84.
8. Большая советская энциклопедия. Т 7. М.: «Сов. энциклопедия», 1972. 608 с.
9. Большой юридический словарь. М.: Инфра-М, 1999. 790 с.
10. Бошно С.В. Доктрина как форма и источник права // Журнал российского права. 2003. № 12. С. 70 – 79.
11. Васильев А.А. Сущность, виды и место правовой доктрины в правовой системе общества // Источники права: проблемы создания, систематизации и реализации: межвуз. сб. ст. / Под ред. В.Я. Музюкина, В.В. Сорокина. Барнаул, 2007. 306 с.
12. Воеводин Л.Д. Юридическая техника в конституционном праве // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1997. № 3. С. 3 - 29.
13. Гаджиев Г.К. вопросу о пробелах в Конституции // Пробелы в российской Конституции и возможности ее совершенствования. М., 1998. 749 с.
14. Зозуля А.А. Доктрина в современном праве: дис. … канд. юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2006. 232 с.
15. Мадаев Е.О. Понятие правовой доктрины как источника конституционного права // Правовая политика и правовая жизнь. 2007. № 3. С. 134 – 141.
16. Марченко М.Л. Вторичные источники романо-германского права: прецедент, доктрина // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2000. № 4. С. 62 – 63.
17. Мачкув Е. Конституционный процесс и демократия при посттоталитаризме // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1999. № 1.С. 15 – 21.
18. Пряхина Т.М. Конституционная доктрина современной России / Под ред. В.Т. Кабышева. Саратов, 2002. 140 с.
19. Пряхина Т.М. Конституционная доктрина современной России: дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.02. Саратов, 2004. 510 с.
20. Социологический энциклопедический словарь. М.: ИНФРА*М-Норма, 1998. 488 с.
21. Тарасевич И.А. Религиозная безопасность Российской Федерации. Тюмень: Издательство Тюменского государственного университета, 2013. 288 с.
Материал опубликован: Вестник Орловского государственного университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. – 2013. – № 4. – С. 26 – 30.
Одним из принципов доктрины религиозной безопасности России должно быть сохранение межрелигиозного и межконфессионального согласия. Поэтому в качестве дополнения размещаю отрывок телепередачи, где я высказываюсь по этому поводу:
