именно в период правления императора Николая II и во многом благодаря его личным усилиям в российском законодательстве был отражен и фактически применялся на практике принцип свободы вероисповеданий, который позднее был закреплен нормами статьи 28 Конституции Российской Федерации.

During the reign of Emperor Nicholas II and due to his personal efforts in the Russian legislation was drafted and has been applied in practice, the principle of freedom of religion. Later this principle was enshrined norms of Article 28 of the Constitution.

Проблема реформирования церковно-государственных отношений ак­тивно стала обсуждаться в конце XIX начале XX вв. в период царствования императора Николая II. Так, председатель Комитета министров Н.Х. Бунге еще в 1890-х гг. ставил на первый план «вопрос о введении широкой веротерпимости» [7. С.27.]. Дядя царя московский генерал-губернатор Сергей Александрович выказал сочувствие церковным реформам весной 1903 г. в ходе разговора с митрополитом Петербургским и Ладожским Антонием (Вадковским), считавшимся человеком либеральных взглядов. В мае 1903 г. к митрополиту Антонию с просьбой о консультации по поводу перестройки государственно-религиозных отношений обратился ми­нистр внутренних дел В.К. Плеве [14. С.139]. Сменивший Плеве на посту министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский на аудиенции у императора 25 августа 1904 г. по случаю утверждения его в должности говорил о веротерпи­мости и свободе совести как о важных составляющих своей программы реформ и получил поддержку Николая II, сказавшего, что «это всегда были его воззрения» [14. С.139].

По мнению большинства исследователей, император Николай II на всем протяжении царствования являлся сторон-ником терпимости в делах веры. Почти каждый год на Светлой пасхальной седмице император христосовался со старообря-дцами. Решая государственные вопросы, он общался с представителями инославных и иноверных религиозных орга-низаций (1895 г. - с армянским католикосом Мкртичсм, в 1904 г. - с донским казаком ламой Ульяновым, в 1906 г. - посланником Далай-ламы бурят Дорджиевым). Импе­ратору приходилось посещать протестантские храмы в Петербурге [8. С.10].

Историк церкви С.Л. Фирсов, приводит суждения на этот счет близких к императору людей. Например, изда­тель и редактор «Нового времени» А.С. Суворин со слов министра внутренних дел И.Л. Горемыкина утверждал, что император желал веротерпимости [13. С.216]. Но, Николай II, воспитанный, как и его отец Александр III, обер-прокурором Св. Синода К.П. Победоносцевым, считал необходимым и дальше сохранять прежнюю форму союза Православной церкви и российского государства [14. С.99, 131].

Император понимал актуальность религиозного вопроса и сознавал необходимость улучшить религиозный быт своих неправославных подданных. В Манифесте 26 февраля 1903 г. «О предначертаниях к усовер­шенствованию государственного порядка» содержалось обещание «Укрепить неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заве­тов веротерпимости, начертанных в основных законах Империи Россий­ской…» [9]. Речь в царском Манифесте шла не о выработке новых принципов ре­лигиозной политики, а о более точном и последовательном применении ста­рых. Акт был направлен против нарушений принципов веротерпимости в правоприменительной практике властей.

Идеи Манифеста 1903 г. были развиты в указе Сенату «О предначерта­ниях к усовершенствованию государственного порядка», подписанном 12 де­кабря 1904 г. В п. 6 Указа император повелевал «для закрепления выраженно­го... в Манифесте 26-го февраля 1903 г. неуклонного душевного желания ох­ранять... терпимость в делах веры, подвергнуть пересмотру узаконения о правах раскольников, а равно лиц, принадлежащих к инославным и иновер­ным исповеданиям, и... принять ныне же в административном порядке соответствующие меры к устранению в религиозном быте их всякого, прямо в за­коне не установленного, стеснения» [12].

Новелла Указа 12 декабря 1904 г. состояла в высказанном властью намерении изме­нить правовой статус раскольников, о которых Манифест 26 февраля 1903 г. даже не упоминал, а разъяснительные к нему материалы всячески подчерки­вали, что инославие и иноверие никакого отношения к старому обряду не имеют. Именно в царствование императора Николаю II власти решились поддержать старообрядцев, которые всегда отличались монархи­ческим настроем, консерватизмом и дисциплинированностью. К примеру, участ­вовавший в составлении Указа 12 декабря, С.Ю. Витте отзывался о старооб­рядцах как о «наиболее преданной русским началам и православию в пра­вильном смысле слова части русского народа» [4. С.661].

В начале XX века члены правящего кабинета присматривались к старо­обрядцам, читали их верноподданные петиции и трактовали проблему раско­ла не с церковной, а более с политической точки зрения. Таким образом, старообрядцев рассматривали как фактор стабильности.

Реализация указа 12 декабря 1904 г. была возложена на Комитет мини­стров. В осуществлении ука­за Комитет министров действовал в полном составе: председателя Государствснного совета, представителей всех департаментов Государственного со­вета, всех министров и главноуправляющих. По повелению императора, к участию в работе Комитета был привлечен также митрополит С.-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский).

Позиция самого С.Ю. Витте в отношении веротерпимости заключалось в том, что он употреблял все усилия, дабы реформы, намеченные в указе, были проведены как можно скорее. Как тонкий политик Витте понимал значи­мость вопроса о свободе совести, однако изменять систему господствующего положения РПЦ не собирался [3. С.45].

Работа Комитета министров протекала в условиях широкой гласности. Ход обсуждения вопросов о веротерпимости, его итоги и мотивировки выра­ботанных решений были изложены в журналах Комитета министров, публи­ковавшихся для всеобщего сведения и утверждавшихся императором.

В числе причин, побудивших государство обратиться к реформирова­нию вероисповедного законодательства, указывалась его «неполнота и отста­лость от современной жизни». Отмечалось, что религии жили в Россий­ской империи по законам, «относящимся большей частью к XVIII и началу XIX столетия». Несовершенство законодательства порождало произвол ад­министрации, устанавливавшей правила, которые «противоречили началам веротерпимости». За выявлением недостатков последовало первое решение Комитета министров, который в заседании 25 января 1905 г. объявил утра­тившими силу административные распоряжения, стеснявшие свободу веро­исповедания.

11 февраля 1905 г. составленное Комитетом министров Положение «Об отмене всех стесняющих свободу исповедания веры и не основанных прямо на законе административных распоряжений.., и о помиловании тех лиц, ко­торые по особым Высочайшим повелениям были подвергнуты без суда вы­сылке из мест постоянного жительства или лишению свободы за религиоз­ные преступления» было утверждено императором [5]. Министерство внутрен­них дел циркуляром от 19 февраля 1905 г. предписывало губернаторам «без замедления принять действительные меры надзора…, чтобы в пределах губер­нии никакими административными учреждениями и лицами впредь не устанавливалось... стеснений в области религии, в законе не установленных». Кроме этого, местным властям давалось распоряжение выяснить численность в губернии лиц, состоящих под надзором по религиозным делам.

Пересматривая законодательство о вере. Комитет министров руково­дствовался принципом сохранения первенствующего и господствующего по­ложения РПЦ в политической системе Российского государства. Между тем значимый вопрос о допустимости отпадения от православия лиц, числящихся в нем лишь формально, был решен положительно. Выступивший перед со­бравшимися митрополит Антоний сказал, что со стороны РПЦ он не видит препятствий к отмене закона, запрещавшего отпадение от православия. Цер­ковь, «всегда болезнующая об отпадающих от нее, не может в то же время желать насильственного их в ней удержания», - говорил столичный архие­рей, - поскольку «всякое насилие чуждо самой природе Церкви Христовой» [15]. Точка зрения церковного иерарха получила поддержку светских чинов­ников, отмечавших, что если со стороны РПЦ нет препятствий к признанию лица, отпавшего от православия, принадлежащим к той религии, которую он действительно исповедует, то тем более их не может быть со стороны госу­дарства.

Существенное внимание уделил Комитет министров вопросу правового положения старообрядчества, не признаваемого российским зако­нодательством самостоятельным вероучением. Положение старообрядцев изучалось на основании их ходатайств, поступавших в Комитет министров и Министерство внутренних дел после издания Манифеста 26 февраля 1903 г. Сведения о состоянии старообрядческого общества были по­черпнуты также из доклада директора Департамента общих дел Министерст­ва внутренних дел Б.В. Штюрмера, составленного в связи с принятием Ма­нифеста 26 февраля и оживлением старообрядчества. Особый журнал Коми­тета министров констатировал, что проявлявшаяся в течение двух веков не­терпимость к раскольникам со стороны светских и духовных властей способ­ствовала усилению их враждебного отношения к православной Церкви и го­сударственной власти. В то же время было отмечено потепление отношений раскольников со светскими властями и православным духовенством, ослабление религиозного фанатизма в их среде в результате принятия закона мая 1883 г. Признавая необходимость следовать намеченному законом 1883 г. курсу, министры высказались за «дальнейшее развитие законодательства о расколе в духе благожелательной терпимости». Высказывалась надежда на ослабление раскола «по мере развития народного просвещения».

Недостатками действующего законодательства о расколе было признано одинаковое отношение к старообрядчеству и сектантству - двум принципи­ально различным явлениям религиозной жизни русского народа, как по сво­ему историческому происхождению, так и по основам религиозного быта и вероучения. Упущением признавалось также отсутствие серьезного внима­ния законодателей к сектантству как важному явлению церковно-государственной жизни. Предлагалось также отменить положение Комитета министров от 4 июля 1894 г. о штунде, как не применимое в существующих условиях к большин­ству сектантов и не способное служить нормой для отношения правительства к ним. Планировалось также признать за русским сектантством право на за­конное существование с распространением на него тех принципов веротер­пимости, которые были установлены для старообрядчества.

В составе раскола выделялись три основные группы: 1) последователи толков и согласий, которые приемлют основные догматы РПЦ, но не при­знают принятых ею обрядов и отправляют свое богослужение по старопечат­ным книгам (им присваивалось наименование «старообрядцы»); 2) последо­ватели рационалистических и мистических сект (именовались сектантами); 3) последователи изуверных учений (принадлежность к ним оставалась нака­зуемой в уголовном порядке). Первые две категории уравнивались в правах. На сектантов, исключая изуверных, свобода вероисповедания распространя­лась в объеме, установленном для старообрядцев. За сектантами и старообрядцами закреплялось право совершать общест­венные богослужения. Им разрешалось строить культовые здания (храмы, мо­литвенные дома) на тех же основаниях, что и инославным. Лидеров их об­щин стали называть «наставниками» и «настоятелями». Им давались опреде­ленные льготы. Эти духовные особы, утверждавшиеся светскими властями, освобождались от воинской повинности, значились по паспорту духовными лицами. Однако использовать наименования, характерные для православной иерархии (священнослужители и др.), о чем старообрядцы неоднократно хо­датайствовали в своих прошениях, им было не разрешено, поскольку это бы­ло бы равносильно легализации Православной Старообрядческой церкви. Предписывалось также рас­печатать старообрядческие церкви и молитвенные дома [11].

Таким образом, старообрядческие запросы были в основном исполнены, и в отношении старообрядческого раскола власти сделали максимум воз­можного [14. С. 279].

Заседания Комитета министров 22 февраля и 1 марта 1905 г. были по­священы правовому положению инославньгх и иноверных вероисповеданий. Поступившие на имя С.Ю. Витте записки от инославных, а также подробная справка об их положении, составленная Департаментом духовных дел ино­странных исповеданий Министерства внутренних дел, свидетельствовали о существовавшем в Российской империи вопиющем административном про­изволе, сковывавшем свободу веры неправославных христиан. Наиболее стесненным правительство признало положение римско-католического духо­венства, подвергавшегося административным взысканиям (денежные штра­фы, перевод на нижестоящую должность, лишение должности, заключение в монастыри), испытаниям на знание русского языка при выпуске из семина­рий (результатом этой меры стало появление 263 вакантных католических прихода и 156 «безработных» ксендзов).

В результате Комитет министров постановил: 1) существенно облегчить постройку и ремонт церквей и молитвенных домов инославных; 2) вести преподавание Закона Божьего для инославных на «при­родном языке» учащихся и поручить его их духовенству; 3) разрешить ино­славным основывать церковные братства из духовных и светских лиц. По от­ношению к римско-католическому духовенству были сделаны следующие уступки: отменен экзамен из «русских предметов» заканчивающим учебный курс клирикам, прекращено закрытие монастырей в Царстве Польском. Ми­нистрам внутренних дел и народного просвещения было поручено принять меры к пересмотру и отмене подзаконных актов, противоречащих принятым Комитетом решениям [11].

Изучая вопрос о правовом положении в стране иноверцев, Комитет ми­нистров также констатировал преобладание в их отношении подзаконных ак­тов администрации, противоречивших принципам веротерпимости. Преобла­дание админи-стративных решений наблюдалось в вопросах о молитвенных домах и о назначении мулл у мусульман, духовной школе магометан и ду­ховного управления киргизов. Было выявлено также, что масса магометанских приходов на Северном Кавказе и в Средней Азии была попросту забыта, в результате чего духовные дела магометан оказались «вне надзора со сторо­ны правительственных властей». Такое невнимание к мусульманам, прожи­вавшим в составе Российской империи «в течение многих столетий», «впол­не ей дружественных», исполнявших «свой долг перед государством наравне с его коренными подданными», было признано ошибочным. Комитет мини­стров постановил отрегулировать в законодательстве порядок разре-шения иноверцам постройки молитвенных домов, освобождение мусульманского духовенства от призыва на действительную военную службу. Было принято решение изменить порядок назначения магометанского духовенства, учре­дить особые духовные управления для мусульман Северного Кавказа, Степ­ного края и Туркестана, упростить порядок открытия новых мечетей, а также магометанских духовных школ (мектебе и медресе). Реализация указанных предложений была возложена на Особое совещание. Ему также поручалось пересмотреть законодательство и правоприменительную практику по отно­шению к ламаитам (бурятам и калмыкам) - приверженцам веры, ошибочно отождествляемой с язычеством и поставленной в империи «в наименее бла­гоприятные условия», однако полной «высоких моральных и философских истин» [11].

В период разработки Указа «Об укреплении начал веротерпимости» бы­ла принята во внимание позиция государственной церкви. Ее выразителями явились, как уже было отмечено, приглашенный на заседания Комитета ми­нистров митрополит С.-Петербургский и Ладожский Антоний, а также това­рищ обер-прокурора Синода В.К. Саблер. Обер-прокурор К.П. Победоносцев в работе Комитета не участвовал. Как отмечал С.Ю. Витте, «К.П. Победо­носцев, пришедши раз в заседание и усмотревши, что митрополит Антоний выражает некоторые мнения, идущие вразрез с идеей о полицейской право­славной церкви, которую он, Победоносцев, двадцать пять лет культивировал в качестве обер-прокурора Святейшего Синода, он совсем перестал ходить в Комитет и начал посылать своего товарища Саблера. Несмотря на то, что ми­трополит Антоний был крайне умерен в своих взглядах, а Саблер употреблял все усилия, чтобы делать препоны, Победоносцев все-таки остался ими недо­волен и с ними разошелся» [4. С.120-121].

Причиной размолвки между представителями господствующей церкви стал вопрос о правовом положении РПЦ, поставленный митрополитом Анто­нием. В условиях обсуждавшихся Комитетом министров мер расширения прав инославных и иноверных конфессий вопрос о прерогативах православия являлся закономерным. Как вспоминал С.Ю. Витте, митрополит Антоний «упирал более всего на то, что... старообрядцам и вообще иноверцам предоставляется больше льгот, нежели таковыми пользуется православная церковь, находя­щаяся... в тисках церковной бюрократии» [4. С.121].

Первоприсутствующий член Св. Синода митрополит Петербургский и Ладожский Антоний приглашал к дискуссии о возможных направлениях пересмотра правового положения РПЦ в условиях модерниза­ции религиозного законодательства. Повышение авторитета РПЦ у населения связывалось им с ослаблением опеки светской власти над церковной жизнью подданных [3. С.49-50].

Император Николай II передоверил обсуждение ре­формы РПЦ Синоду, изъяв данный вопрос из Совещания Комитета минист­ров. Реформаторское настроение возобладало и в Синоде, едино­гласно высказавшегося за созыв Поместного церковного собора - собрания лучших сил Церкви из клира и мирян, призванного реформировать Церковь и восстановить патриаршество. Император не утвердил, но и не отклонил ре­шение Синода, отложив его на будущее. 14 января 1906 г. было учреждено Предсоборное присутствие под председательством митрополита Антония в составе двух митрополитов (московского и киевского), нескольких еписко­пов, представителей городского и сельского духовенства и выдающихся уче­ных-богословов, созванное императором для подготовки созыва Собора [10].

15 апреля 1905 г. управляющий делами Комитета министров Э.Ю. Нольде представил Нико­лаю II проект указа Правительствующему Сенату «Об укреплении начал ве­ротерпимости», сокращенный по сравнению с предложенным Комитетом министров, а 17 апреля 1905 г. указ был подписан.

Указ «Об укреплении начал веротерпимости» [2] содержал семнадцать ста­тей, подразделенных на разделы. Наиболее важными являлись первые три статьи, принципиально менявшие отношение государства к инославньм и иноверным исповеданиям. В них устанавливалось, что:

1)  «отпадение от православной веры в... другое христианское исповеда­ние или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за со­бой... невыгодных в отношении гражданских или личных прав последствий, причем отпавшее по достижении совершеннолетия от православия лицо при­знается принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало»;

2)  «при переходе одного из исповедующих одну и ту же христианскую веру супругов в другое исповедание все не достигшие совершеннолетия дети остаются в прежней вере, исповедуемой другим супругом, а при переходе обоих супругов дети, не достигшие четырнадцати лет, следуют за родителя­ми, достигшие же сего возраста остаются в прежней религии»;

3)  «лица, числящиеся православными, но в действительности испове­дующие ту нехристианскую веру, к которой до присоединения к правосла­вию принадлежали они сами или их предки, подлежат, по желанию их, ис­ключение из числа православных».

Указ устанавливал, что христиане всех вероисповеданий отныне могут брать на воспитание подкидышей и крестить их в свою веру (п. 4); четко раз­делял вероучения, относимые ранее к «расколу», на старообрядческие согла­сия, сектантство и изуверные (за принадлежность к последним сохранялась уголовная ответственность) (п. 5); распространял на всех сектантов, исключая «изуверных», свободу вероисповедания в объеме, установленном для старо­обрядцев (п. 6); официально отменял наименование «раскольник» (заменя­лось на «старообрядец») (п. 7); разрешал старообрядцам и сектантам построй­ку культовых зданий на тех же основаниях, что и инославньм (п. 8); лидерам их общин присваивал наименования «наставник» и «настоятель» и предос­тавлял определенные льготы (п. 9); разрешал им отправлять духовные требы, а также свидетельствовать духовные завещания на правах, предоставленных всему духовенству (п. 10); предписывал распечатать все запечатанные церкви и молитвенные дома, вводил общие правила их открытия (п. 12); устанавливал преподавание инославным христианам в учебных заведениях Закона Божия духовными ли­цами их исповеданий и на «природном языке» учащихся (п.14); признавал необходимость пересмотра правовых актов о религиозном быте мусульман (п. 15) и ламаитов (буддистов), запрещал именовать последних идолопоклон­никами и язычниками (п. 16).

За день до официальной даты подписания указа, 16 апреля, Николай II отправил московскому генерал-губернатору телеграмму, в которой повелевал распечатать алтари старообрядческих часовен и разрешить настоятелям со­вершать в них церковные службы. «Да благословит и умудрит их  Господь, - говорилось в телеграмме, - с полной искренностью пойти на встречу желаниям и стремлениям Русской Православной Церкви воссоединить их с нею и прекратить соборным решением тяжелую историче­скую церковную рознь, устранить которую может только Церковь» [1].

Анализируя содержание Указа 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веро­терпимости» можно сделать вывод, что в Российской империи была установлена огра­ниченная свобода вероисповеданий, которую можно определить как свободу выбора религии и свободу отправления религиозных обрядов. Важным ре­зультатом принятия указа следует признать юридическое закрепление права личности на переходы в рамках христианских исповеданий, а также допущение отпадения от православия лиц, числящихся в нем фор­мально, а на деле исповедовавших свою религию, в одну из нехри­стианских вер.

Положительно следует оценить распространение принципов веротерпи­мости на старообрядцев и сектантов, исключая последователей изуверных сект, закрепление за старообрядцами ряда привилегий, относимых ранее к признанным инославным и иноверным религиозным исповеданиям. Указ 17 апреля 1905 г. существенно укрепил правовой статус старообрядческих и сектантских общин, переведя их в категорию признанных терпимых религи­озных объединений. В целом, принятые в отношении них правовые меры способствовали установлению согласия в русском обществе.

Таким образом, именно в период правления императора Николая II и во многом благодаря его личным усилиям в российском законодательстве был отражен и фактически применялся на практике принцип свободы вероисповеданий, который позднее был закреплен нормами статьи 28 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» [6].

Материал опубликован: «Судьбы Романовых в судьбе Сибири»: материалы Международного научного форума (Тобольск, 9 – 11 сентября 2010 г.) / под ред. А.П. Яркова. Тюмень, Издательско-полиграфический центр «Экспресс», 2010.  – С. 188 – 194.

1.    Антоненко С. ОТКРЫТИЕ АЛТАРЕЙ [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.nita-press.de/news/print-388.html

2.    Высочайше утвержденное положение Комитета Министров от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://cddk.ru/gos_i_religia/history/ross-imp/002.htm

3.    Дорская А.А. Свобода совести в России: судьба законопроектов начала XX века. СПб., 2001. 143 с.

4.    Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. СПб., 2003. Т. 1. Кн. 2. 766 с.

5.    Конституционно-правовое регулирование свободы вероисповедания [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://all-referats.com/diploms/diplom-1794.html

6.    Конституция Российской Федерации. М., 1999. 76 с.

7.    Кризис самодержавия в России. 1895-1917. Л., 1984. 664 с.

8.    Кучинский С.А. Империя и религия: история незавершенных реформ // Империя и религия. К 100-лстию Петербургских религиозно-философских соб­раний 1901-1903 гг.: Мат-лы Всеросс. конф. СПб., 2006.

9.    Манифест от 26 февраля 1903 г. «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка» [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://cddk.ru/gos_i_religia/history/ross-imp/004.htm

10.    Начало царствования Николая II (1894 – 1913 годы) [Электронный ресурс] / Режим доступа: vmeremina.narod.ru/istor2

11.    СОБРАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ. ТОМ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ. - 1903 г. [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://monar.ru/index.php?article=download/tsar_orf/SZRI_Tom14&format=html&page=95

12.    Указ "О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка" [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://constitution.garant.ru/history/act1600-1918/3080/

13.    Фирсов С.Л. Православная церковь и российское государство в конце XIX -начале XX вв. (проблема взаимоотношений духовной и светской власти). Дис... канд. ист. наук. СПб., 1994.

14.    Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х - 1918 гг.). М., 2002. 624 с.

15.    ЦЕРКОВНЫЕ ВОПРОСЫ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://krotov.info/history/20/1900/rozhkov_01.htm