Печать
Просмотров: 4946

В данной статье автором рассматривается возможность наделения некоторых религиозных объединений статусом традиционных с точки зрения российского конституционализма, что обеспечило бы эффективное сотрудничество церкви и государства. В статье автор исследует законодательство стран, в которых сотрудничество государства и религиозных организаций правомерно и является полезным в решении многих задач.

In this article the author describes the theme of the need to include the rights and obligations of religious organizations and believers in the Constitution of the Russian Federation. The author leads the country in which the cooperation between the state and religious organizations are legitimate and are useful in solving many problems.


Мировой опыт свидетельствует, что законодательное наделение отдельных религиозных сообществ дополнительными правами нисколько не противоречит принципу равноправия религиозных организаций и абсолютно приемлемо для ведущих демократических государств. Во многих странах мира традиционные религиозные сообщества наделены расширенной правосубъектностью, что помогает успешно решать многие сложные задачи, стоящие перед современным обществом. Подобный опыт, безусловно, был бы полезен и в Российской Федерации, Конституция которой вполне позволяет предать статус традиционности одним религиозным организациям, без какого-либо ущемления прав других, без чего, на наш взгляд, конституционные гарантии прав и интересов  религиозных организаций и верующих были бы неполными.

Фундаментальные основы правового положения религиозных организаций и верующих в России определяются, в первую очередь, нормами Конституции Российской Федерации. Здесь сформулированы главные конституционные принципы, нормы и положения применительно к правовой сфере, связанной со свободой совести и с религиозными объединениями и организациями. К ним относятся: Российское государство - светское государство (ст. 14); никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной (ст. 14); религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом (ст. 14); Российская Федерация гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, запрещает любые формы ограничения прав граждан по признакам религиозной принадлежности (ст. 19); каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними (ст. 28); не допускается пропаганда и агитация, возбуждающая религиозную ненависть и вражду, запрещается пропаганда религиозного превосходства (ст. 29).

Выше перечислены статьи, где прямо говорится о ре­лигии. В тоже время, религиозные свободы обеспечиваются и иными нормами Кон­ституции Российской Федерации. В частности, доктор юридических наук, профессор С. А. Авакьян указывает еще на несколько конституционных норм. В частности, ч. 2 ст. 17, гласит, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат ка­ждому от рождения, что, по мнению  профессора С. А. Авакьяна, относится и к религиозным свободам и правам. Здесь же необходимо указать на ст. 18 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, они определяют смысл, со­держание и применение законов, деятельности законодательной и ис­полнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Данное принципиальное положение означает, что все нормы права и действия властей должны учитывать в числе других и интересы религиозных организаций и верующих. Право на свободу и личную непри­косновенность (ст. 22) означает и невозможность задержания по прин­ципу исповедания какой-то религии, если при этом не нарушаются за­коны государства. Право на свободный выбор языка общения, воспи­тания, обучения и творчества, закрепленное в ст. 26 Конституции РФ также очень важно для религиозной сферы. В заключение профессор С. А. Авакьян делает вывод, который, по его мнению, является очевидным: вся Конституция Российской Федерации в целом является гарантом прав и интере­сов религиозных организаций и верующих [4; 7].

Кроме того, профессор С. А. Авакьян наряду с другими исследователями-правоведами придерживается той точки зрения, что свободу совести и вероисповеданий, статус религиозных объединений, их права и обязанности необходимо включать в предмет регулирования конституционного права.

В последнее время, актуальной для отечественной правовой науки стала дискуссия о возможности наделения отдельных религиозных организаций статусом традиционных с предоставлением последним дополнительных прав в некоторых сферах общественной жизни. В связи с этим, ряд исследователей-правоведов ставят вопрос, как о целесообразности такого наделения, так и о том, насколько данный статус будет соответствовать закрепленному в Конституции Российской Федерации принципу равноправия религиозных организаций (ч. 2 ст. 14). Ученые высказывают опасения по поводу того, что данный статус  может послужить чрезмерному сближению некоторых религиозных организаций и государственных структур, что, по их мнению,  могло бы привести к негативным последствиям.

В настоящее время, предлагается признать традиционными для России учение и практику религиозных организаций, исповедующих православное христианство и ислам [3].

Необходимо отметить, что, по мнению некоторых исследователей, данные религиозные сообщества, во многом благодаря которым произошло становление нашего общества, являются проводниками фундаментальных нравственных принципов, без которых невозможно человеческое бытие. Не дожидаясь правового содействия, на протяжении последнего с лишним десятилетия они возрождают традиции своего общественного служения. Становится очевидной общность их задач в социальной и культурно-просветительской сферах с задачами современного российского государства, провозглашенного Конституцией Российской Федерации государством социальным. Имеется реальная возможность включить их духовный и социальный потенциал в процесс государственного строительства [8; 92]. Последнее, разумеется, невозможно без предоставления традиционным религиозным сообществам дополнительных прав в соответствующих сферах [7; 10].

Таким образом, по мнению большинства ученых-юристов, опасения некоторых авторов относительно того, что развитие слишком тесного сотрудничества между государством и отдельными наиболее традиционными конфессиями, например, с Русской Православной Церковью (Московский Патриархат), приведет к негативным результатам, кажутся, по меньшей мере, беспочвенными и неубедительными [5; 63].

По мнению ответственного секретаря Историко-правовой комиссии Русской Православной Церкви И. А. Куницына, наделение отдельных религиозных организаций статусом традиционных не в коей мере не будет противоречить принципу равноправия религиозных организаций (ч. 2 ст. 14), закрепленному в Конституции Российской Федерации. По этому поводу И. А. Куницын отмечает, что в Конституции Российской Федерации речь идет не о равноправии религиозных объединений, а о равенстве перед законом. Разница между равенством перед законом и равноправием очень существенна. Равноправие - это наделение равным объемом прав и обязанностей по сравнению с другими субъектами, в то время как равенство перед законом, о чем идет речь в Конституции Российской Федерации, означает равенство требований закона ко всем религиозным объединениям, независимо от религиозной принадлежности. Следовательно, установление нормами права расширенной правосубъектности традиционных религиозных сообществ не противоречит конституционному принципу равенства религиозных объединений перед законом, что подтверждается Постановлением Конституционного суда РФ от 23 ноября 1999 года [2]. Государство, как институт, призванный представлять интересы всех граждан и обеспечивать реализацию естественного права человека на свободу совести, при взаимодействии с религиозными объединениями должно учитывать их фактическое «неравенство», неодинаковую степень интеграции различных религиозных норм в культуру, а также различные последствия их влияния на дальнейшее национальное развитие страны, путем предоставления традиционным религиозным сообществам некоторых преимущественных прав [10].

Предоставление особого статуса традиционным религиозным сообществам является правомерным, если оно соответствует двум главным требованиям международных документов, в частности, «Международного пакта о гражданских и политических правах», «Конвенции о защите прав человека и основных свобод», «Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений» и других: во-первых, условия деятельности традиционных религиозных сообществ должны быть закреплены не в любых нормативных актах, а только в законе; во-вторых, их установление должно быть обусловлено потребностью демократического общества в предотвращении преступлений, охране государственной и общественной безопасности, общественного порядка, здоровья, морали, а также основных прав и свобод других лиц [10].

Мировой опыт показывает, что в демократических правовых государствах национальные традиции находятся под особым покровительством государства. В ФРГ религиозные организации публичного права в отличие от других имеют расширенную правосубъектность, позволяющую им сотрудничать с государством во многих сферах. В Бельгии, несмотря на признание равенства между всеми религиями, в социальной сфере ряд конфессий пользуется особым статусом и дополнительными правами. В Болгарии, Литве и Ирландии в законе прямо указывается на конфессии, обладающие исключительными правами. Такие же права, включая и налоговые льготы, предоставлены Католической церкви в Италии и Испании. В Великобритании Англиканская церковь наделена особым статусом благотворительной организации. Во Франции и США государство официально сотрудничает далеко не со всеми религиозными обществами.

И, наконец, едва ли не самым удачным примером сотрудничества религиозных организаций и государства служит опыт Грузии, официально заключившей Конституционное соглашение между Грузинским государством и Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церковью 14 октября 2002 г [10].

В ст. 1 данного Конституционного соглашения закреплены положения о том, что государство и Церковь подтверждают свою готовность сотрудничать, с учетом принципа взаимной независимости (п. 1); государство и Церковь имеют право заключать соглашения в различных сферах совместных интересов, с целью реализации которых сторонами принимаются соответствующие акты (п. 2); Церковь представляет собой исторически сложившийся субъект публичного права – признанное государством полноправное юридическое лицо публичного права, которое осуществляет свою деятельность в соответствии с нормами церковного (канонического) права, Конституцией Грузии и законодательством Грузии (п. 3); Католикос-Патриарх Грузии пользуется неприкосновенностью (п. 5); великие Церковные праздники и воскресенье объявляются выходными днями (п. 6).

Ст. 2 содержит норму, согласно которой государство поддерживает тайну исповеди и церковную тайну. Государство и Церковь в законодательно установленном порядке обоюдно и на равных основаниях признают подтверждающие образование документы, выданные соответствующими учебными заведениями, ученые степени и звания (п. 2 ст. 5); государство берет обязательство проводить переговоры с соответствующими государствами об охране всех находящихся на их территории грузинских православных храмов, монастырей, их развалин, других церковных сооружений, церковных предметов, об уходе за ними и владении (ст. 10); государство подтверждает факт материального и морального ущерба, причиненного Церкви в период потери государственной независимости в XIX-XX веках (особенно в 1921-90 гг.). Как фактический владелец части конфискованного имущества, государство берет на себя обязательство по частичной компенсации материального ущерба (Постановление № 183 Совета Министров Грузинской ССР от 12.04.90) (п. 1 ст. 11) и т.  д.

Таким образом, мировой опыт свидетельствует, что законодательное наделение отдельных религиозных сообществ дополнительными правами нисколько не противоречит принципу равноправия религиозных организаций и абсолютно приемлемо для ведущих демократических государств. Во многих странах мира традиционные религиозные сообщества наделены расширенной правосубъектностью, что помогает успешно решать многие сложные задачи, стоящие перед современным обществом. Подобный опыт, безусловно, был бы полезен и в Российской Федерации, Конституция которой вполне позволяет предать статус традиционности одним религиозным организациям, без какого-либо ущемления прав других, без чего, на наш взгляд, конституционные гарантии прав и интересов  религиозных организаций и верующих были бы неполными.

           Материал опубликован в: Обеспечение прав и свобод человека и гражданинаСб. статей по итогам международной научно-практической конференции. Тюмень, 17 –19 ноября 2005 г.: В 5 ч. Ч. 2 / Под ред. Г.Н. Чеботарева. – Тюмень: Издательство Тюменского государственного университета, 2006. – С. 59 – 62.

 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ


 

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации. – М.: НОРМА–ИНФРА-М, 1999. – 76 с.

2. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 ноября 1999 г. N 16-П «По делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года «О свободе совести и о религиозных объединениях» в связи с жалобами Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления»// Собрание законодательства РФ. 1999. № 51. Ст. 6363.

3. Проект Федерального закона «О традиционных религиозных организациях России» //  СПС «Гарант».

Литература

4. Авакьян С. А. Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт // Вестник МГУ. Сер. 11: Право. 1999.  № 1. C. 3 - 22.

5. Каневский К. Религиозный ренессанс в России: проблемы государственно-конфессиональных отношений // Российская юстиция. 2002. № 11. С. 62-65.

6. Калыгин Е. Каким быть государственно-церковным отношениям в России? // Российская юстиция. 1998. № 2. С. 25-27.

7. Кузнецова М.Н., Понкина И.В.: Конституционно-правовое обоснование непротиворечия выделения традиционных религиозных организаций части 2 статьи 14 Конституции Российской Федерации // Государство и традиционные религиозные организации в сфере образования. Конституционно-правовой аспект: Сб. ст. / Отв. ред. М.Н. Кузнецов. - М., 2002. С. 9 - 28.

8. Морозова Л. А. Государство и церковь: особенности взаимоотношений // Государство и право. 1995. № 3. С. 86 – 95.

 

Ресурсы Интернет

9. Конституционное соглашение между Грузинским государством и Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церковью // http://www.geo.orthodoxy.ru/articles9.htm.

10. Куницын И. А. Юридические проблемы отражения традиционности религиозных сообществ в законодательстве России // http://religion.russ.ru/state/20020516-kunitsin.html.

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter