3.1.1. Добродетель падшего естества.

     Доброделание языческое весьма несовершенно, потому что делается не ради красоты ее самой, а ради побочных целей. Сюда часто примешивается тщеславиие, хвастовство. Например, философ Анаксагор предоставляет свои поля топтать верблюдам и овцам, желая показать свое беспристрастие к вещам, Картел обращает свое имущество в деньги и бросает их в море... А чтобы раздать свое достояние бедным голодающим или своим умирающим от тяжелой работы рабам - до этого их «царственные умы» не додумывались[72]. И это не удивительно, потому, что по словам святителя Игнатия (Брянчанинова) «прившедшее в человека зло смешалось и слилось с природным добром человека так, что природное добро никогда не может действовать отдельно, без того, чтоб не действовало вместе и зло»[73]. Далее, тот же святитель пишет, что: «С самого рождения своего человек не может ни одного дела, ни одного слова, ни одного помышления, ни одного чувствования, ниже на кратчайшую минуту, в которых бы добро было бы без большей или меньшей примеси зла»[74]. В Священном Писании мы так же видим оценку падшего человечества: «...нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного» (Рим. 3,10-12). Конечно, можно возразить, и сказать, что мы знаем многих людей, даже язычников, которые творят много добра, и несправедливо их называть злыми. Но в точном смысле понимания добра, даже добрых язычников так назвать нельзя. Святитель Игнатий, указывая на это заблуждение, пишет, что: «Так называются они неправильно, относительно. В этом обществе (в обществе падшего человечества, не живущего по духу Христову - А.В.) называется добрым тот человек, который делает наименее зла, а злым тот, который делает наименее добра... В точном смысле доброго человека - нет»[75]. Те же из людей, которые дают добрым делам падшего естества не заслуживаемую или высокую оценку, впадают в величайшую погрешность. Так думающие люди не понимают и отвергают Искупителя. «Часто слышится от них вопрос: «Отчего не спастись язычникам, магометанам, лютеранам и всем подобным, явным и прикрытым врагам христианства? Между ними много самых добродетельных людей». Здесь очевидно, что вопрос и возражение являются от совершенного незнания, в чем заключается погибель и спасение человеческие. Для такого человека спасение и Спаситель не являются необходимостью, они считают, что человек может сам себя спасти посредством добрых дел. Но такой образ мыслей совершенно отвергает христианство»[76].

3.1.2. Ветхозаветная добродетель.

     Конечно, нельзя совершенно отвергнуть добродетель падшего человека, но нужно дать ему правильную оценку, которая заставляет человека задуматься еще раз о том, что дела обязательно должен быть в сочетании с верой во Христа. И что только такие жертвы принимаются Богом, как совершенные и Ему приятные.

     Добродетели падшего человеческого естества имели свою цену, подобно постановлениям ветхозаветным. Они приводили человека в состояние, способное принять Спасителя.

     Для примера можно привести библейскую историю призвания святым апостолом Петром к вере язычника, сотника Корнилия. Стремление к истинной добродетели предуготовило и сделало Корнилия способным к принятию спасения, и хотя Корнилий был язычником, он, оставляя идолов, молился прилежно единому истинному Богу, и подавал обильную милостыню. Однажды, во время молитвы ему предстал Ангел Божий, сказавший: «Конилий! ... молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом. И ныне пошли людей в Иопию и призови Симона, называемого Петром... он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой» (Деян. 10, 2-6). И когда святой Петр пришел в дом Корнилия, то сказал: «Истинно познаю, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10, 34-35). Именно стремление к истинной добродетели подготовило и сделало душу Корнилия способной к принятию спасения. Так нужно понимать слово «приятен», по изъяснению великого учителя Церкви Иоанна Златоустаго[77]. Молитва и милостыня Корнилия были так сильны, что милосердный Господь призрел на них; но сами по себе эти добродетели не доставляли ему спасение. Таким образом Корнилий сделался лишь способным уверовать во Христа, а вера во Христа привела его к спасению. Вот точная оценка добру падшего естества. «Тогда имеет цену это добро, когда оно приводит ко Христу. Когда же оно, удовлетворяясь собою, отлучает от Христа, тогда оно делается величайшим злом, отнимает у нас спасение, даруемое Христом, спасение, которого оно, само собою, никак подать не может»[78].

     «Разбойник и хищник - тот, - говорит преподобный Макарий Великий, - кто не входит дверьми, но прелазит инуде (Ин. 10,1); таков и тот, который без оправдывающего Христа, оправдывает сам себя»[79]. «Все святые, оставляя свою правду, искали правды Божией, и в ней они обретали святую любовь, сокровенную от естества»[80], естества, которое растлилось падением. По словам святителя Игнатия, «Естество будучи растлено падением, имеет и правду растленную»[81]. Теперь становится понятным, что мало для человека творить одно добро и этим довольствоваться, ибо это добро, растворяющееся со злом присуще каждому человеку. Более того, мы это добро должны отвергнуть как отчуждающее нас от Христа. Потому, что человек, надеясь на свою праведность, не нуждается в Спасителе. Но эта праведность лишь мнимая, обольщающая человека. Опыт духовной жизни Святых Отцов говорит совершенно иное, а именно, что человек, вставший на правильную дорогу, ведущую за Христом, получает дар Божественной благодати - обильное сознание и ощущение своей греховности. Этот дар предшествует всем другим дарам благодати. И душа будет неспособна принять других даров, если предварительно не придет в состояние блаженной нищеты духа. «Когда ум увидит согрешения свои, количеством подобные песку морскому, то это служит признаком начавшегося просвещения души, признаком ее здравия»[82].

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter