3.2. Покаяние и плач

    Призыв к покаянию был первым призывов, первой проповедью Христа: “Покайтеся, приближися бо Царствие Небесное” (Мф. 4, 17). По святоотеческому учению все люди, без исключения, нуждаются в покаянии, - все больны, все в духовных язвах. Преподобный Исаак Сирин пишет: “Покаяние всегда прилично всем грешникам и праведникам, желающим улучшить спасение. И нет предела усовершению, потому что совершенство и самых совершенных подлинно несовершенно”[40].

    Святой Исаак говорит о покаянии как о втором крещении. Согласно Исааку, Бог не захотел, чтобы человек из–за злоупотребления своей свободой лишился уготованного ему блаженного состояния, и потому Он “изобрел второй дар, который есть покаяние, чтобы через него получали люди обновление каждый день и им были оправдываемы на всякий миг”[41]. Сравнение покаяния с крещение очень часто встречается у святых отцов, эта тема традиционна для всей восточной патристической традиции: “Покаяние есть возвращение крещения, - говорит святой Иоанн Лествичник. - Покаяние есть обещание Богу нового жития. Покаяние есть примирение с Господом посредством добрых дел, противоположных грехопадениям. Покаяние есть очищение совести”[42]. “Как благодать на благодать, - говорит преподобный Исаак Сирин, - людям по крещении дано покаяние; потому что покаяние есть второе возрождение от Бога. И то дарование, которого залог прияли мы от веры (в святом крещении), приемлем покаянием”[43].

    Под именем покаяния, как нравственного совершенства доблестного подвига в деятельной благочестивой жизни, святые отцы разумеют не частное очищение греховной совести на исповеди, а продолжительное истязание ее и непрестанное взывание к милосердию Божию, сопровождаемое всегдашним сокрушением сердца о содеянных беззакониях: “Ежечасно надлежит нам знать, - пишет святой Исаак, - что в сии двадцать четыре часа дня и ночи имеем мы нужду в покаянии”[44]. “Да будет у тебя и плач непрестанный; в слезах же не имей насыщения”[45], - учит о покаянии преподобный Симеон Новый Богослов. “Непрестанно печалься о грехах твоих, - говорит Антоний Великий, - как бы ты имел постоянно мертвеца в доме твоем”[46].

    Святой Исаак покаяние сравнивает с кораблем, капитаном которого является Страх Божий: “Покаяние есть корабль, а страх – его кормчий, любовь же божественная – пристань. Поэтому страх (праведного наказания за грехи) вводит нас на корабль покаяния, перевозит по смрадному морю жизни и путеводствует к божественной пристани, которая есть любовь”[47].

    Но что же такое покаяние? Вот определение покаяния, которое дает преподобный Исаак: “Значение же слова покаяния, как дознали мы из действительного свойства вещей, таково: оно есть приближающееся к Богу неослабное прошение с исполненною сокрушения молитвой об оставлении прошедшего, и мольба о хранении будущего”[48]. В этом определении можно выделить три момента. Во – первых, покаяние есть молитва перед Богом, через которую человек приближается к Нему, а не только переживание содеянных грехов наедине с собой. Во – вторых, покаяние есть мысль о прошлом, отречение от грехов прошлого и раскаяние в них. В третьих, покаяние есть обращенность в будущее не оскверненным от греха.

    Самоукорение, самоуничижение, сокрушение духа приводят к плачу – величайшему подвижническому деланию. Оно необходимо для человека, в нем – то, собственно, и заключается все дело, а предшествующие добродетели удобряют для него только почву, ступеньки к нему. Плач – могущественнейшее средство для стяжания добродетелей и в тоже время защита, покров для них, когда они уже приобретены. “Слезы были неотъемлемой частью монашеского опыта Исаака. Следует отметить, что в сирийском языке для обозначения монаха употребляется термин abila, буквально означающее “плачущий”. Согласно сирийской традиции, монах – это в первую очередь тот, кто плачет – о себе, о других, обо всем мире”[49].

    Жизнь христианина есть не что иное, как деятельное и непрестанное покаяние, тем более жизнь монаха по учению святых отцов Церкви должна сопровождаться непрестанной молитвой и плачем. Преподобный Исаак говорит: “Какое иное занятие у монаха в келии его, кроме плача? Разве бывает у него время от плача обратиться к другой мысли? И какое занятие лучше этого? Само пребывание монаха и одиночество его, уподобляясь пребыванию во гробе, далекому от радости человеческой, учат его, что его деятельность плачь… И все святые в плаче переселялись из этой жизни. Если же святые плакали и, пока не переселились из жизни сей, очи их всегда были наполнены слезами, то кто не восплачет? … И если совершенные и победоносные здесь плакали, то, как стерпит исполненный язв, чтобы пребыть ему без плача?”[50].

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter