Глава IV. На пути к обожению

    Тема обожения является центральным пунктом богословия, аскетики и мистики Православной Церкви. “Слово Божие сделалось человеком, и Сын Божий – Сыном Человеческим, чтобы человек сделался сыном Божиим”[152] – говорит святой Ириней Лионский. “Бог сый, впоследствии стал человеком, чтобы нас обожить”[153] – учит святой Афанасий Великий. Вот мысли, которые постоянно встречаются в богословии Православного Востока.

    При раскрытии идеи обожения, необходимо отметить, что термин “обожение” (греч. Θεοσιζ) не имеет в православном богословии абсолютного значения. Святые отцы, пользующиеся этим термином, постоянно подчеркивают, что “богом” человек может стать не по естеству, но по “благодати” или “по усыновлению”.

    Для достижения состояния обожения необходимы труды и усилия. То есть рост этой духовной силы достигается аскетическим самоусовершенствованием человека. “Мы когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним”[154] – учит святой Антоний Великий.

    Обожение человека, по учению святого Исаака, происходит главным образом путем молитвенного созерцания. Созерцая Бога, человек становится богоподобным, ибо через причастие Божественного Света совершается таинство “обожения” человеческой природы. Это есть высшее предназначение человека и конечная цель духовной жизни. Святой Исаак пишет: “Озарясь лучом высшего света, душа, по непостижимому единству, становится подобной Божеству”[155]. Здесь он вполне согласуется со святоотеческой традицией. Преподобный Максим Исповедник: “Созерцатель по причастию Божества, как бы сам становится Богом”[156]. Апостол Павел пишет: “Мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе, в той же образ преобразуемся от славы в славу, якоже от Господня Духа” (2 Кор. 3, 18)

    Обожение для преподобного Исаака, как и для древних святых отцов – святого Иринея Лионского, святого Афанасия Александрийского, преподобного Максима Исповедника и других святых отцов, - это высшее духовное состояние, которого человек может достичь и к которому призваны все христиане.

4.1. Духовная молитва и молчание разума

    Молитва начинается с прошений, - это, по святому Исааку, “просительная молитва”. Согласно его учению, также есть молитва чистая и духовная. Чистота молитвы заключается в том, что к молитвенным движениям не примешивается ничего извне – “какая – либо посторонняя мысль или беспокойство о чем – нибудь”[157]. При чистой молитве ум человека наполнен различными молитвенными движениями, “духовная молитва” начинается за пределами чистой она не предполагает никаких движений ума: “От чистоты молитвенной и до внутренней, - пишет святой Исаак, - как скоро мысль переступила этот предел, не будет уже иметь она ни молитвы, ни движения, ни плача, ни власти, ни свободы, ни прошения, ни вожделения, ни услаждения чем - либо”[158]. Духовная молитва, таким образом, есть схождение ума в покой и безмолвие. “Все, что является молитвой, прекращается, и не молитвой молится ум”[159]. Это – молитвенное совершенство, духовная молитва, это – абсолютный мир, покой (греч. ησιχηα). “В жизни духа уже нет молитвы – учит святой Исаак. – Всякая существующая молитва состоит из прекрасных помыслов и душевных движений. На духовном же уровне и в жизни духа нет ни помыслов, ни движения, нет даже какого – либо ощущения малейшего движения души относительно чего - либо, ибо естество полностью удаляется от этого и от всего, что свойственно ему. И пребывает человек в некоей несказанной и неизъяснимой тишине, ибо действие Духа Святого пробуждается в нем, и поднимается он выше области душевного знания”[160].

    Надо сказать, что такое прекращение умственной активности, которое святой Исаак называет “молчанием разума”, не является чем – то вроде буддийской нирваны – выходом за пределы всякого персонального существования. У преподобного Исаака “молчание разума” не есть синоним бессознательного и бесчувственного забвения. В отличие от нирваны, “молчание разума” есть состояние предельно интенсивной деятельности ума, который оказывается во власти Бога: “Как скоро разум вступает в область молчания, прекращается и молитва. Когда же управление и смотрение Духа возгосподствуют над умом … тогда отнимается у природы свобода, и ум путеводится, а не путеводит. И где тогда будет молитва, когда естество не в силах иметь над собой власти, но путеводится иной силой – сама не знает куда, и не может совершать движений мысли, в чем бы ему хотелось, но овладевается в тот час пленившей его силой и не чувствует, где путеводится ею? Тогда человек не будет иметь и желания; даже, по свидетельству Писания “не знает в теле он или вне тела” (2 Кор. 12, 2)”[161].

    Преподобный Симеон Новый Богослов подобно святому Исааку утверждает, что духовное видение в целом является сознательным состоянием: “Одно мы знаем все, посвященные в это, что тогда мы бываем и остаемся поистине вне мира, пока видим, и снова находимся в теле и мире”[162].

    Для преподобного Исаака “духовная молитва” – это опыт рая на земле, приобщение к будущему веку. Созерцание, которого удостоятся святые в будущей жизни, дается человеку в земной жизни посредством “духовной молитвы”: “Не молитвой молится душа, но чувством ощущает духовные реальности будущего века, превышающие человеческое понимание, уразумение которых возможно только силой Святого Духа. А это есть умственное созерцание, а не движение и не взыскание молитвы, хотя от молитвы получило начало. От этой молитвы Святой Дух возносит их к созерцанию, которое называется духовным видением”[163]. Согласно святому Исааку, чистой молитвы достигают очень редкие, “а достигший того таинства, которое уже за этой молитвой, едва, по благодати Божией, находится из рода в род”[164].

    В учении преподобного Исаака, состояние “молчания разума” сродни “изумлению” и “созерцанию”: “за пределом чистой молитвы, - говорит святой Исаак, - будет уже изумление, а не молитва, потому что все молитвенное прекращается, наступает же некое созерцание”[165]. Эти термины близки по своему значению в учении преподобного Исаака, однако каждый из них имеет свою характерность. {mospagebreak}

4.2. Созерцание

    Термин “созерцание” у преподобного Исаака часто оказывается синонимом “видения Бога”. Для него это видение сверхъестественное состояние души: “Сверхъестественное состояние есть возбуждение к созерцанию сверхсущностного Божества”[166]. В этом состоянии душа “на крыльях веры возносится над видимою тварью и всегда пребывает в несложном созерцании и невидимом рассматривании Божественного естества”[167]. Видеть Бога реально для человека, учат святые отцы. Так, например, преподобный Симеон Новый Богослов утверждает, что созерцать Бога возможно и необходимо для человека: “Слушайте же это говорит Христос: Видевший меня видел Отца (Ин. 14, 9). И это сказал Он же не о созерцании плоти, но об откровении Божества. … А что, возможно, нам видеть Бога, настолько это доступно человеку, слушай Самого Христа, Сына Божия, снова говорящего: Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5, 8)”[168]. Вместе с тем преподобный Исаак подчеркивает, что праведники не могут видеть сущность Божию. Человек способен созерцать только отражение божества, хотя это видение и будет полнее в будущем веке: “Сколько ни совершенствуется человек перед Богом, все таки он идет сзади Его, но в истинном веке Бог покажет лик Свой, но не сущность Свою. Ибо насколько не восходили бы праведники в созерцание Его, они видят Его гадательно, наподобие отражения в зеркале, а там они увидят откровение истины”[169]. Святые отцы рассматривают тему “видения Бога” в контексте традиционного учения о сущности и энергиях Бога: Бог невидим по своей природе, но Его можно видеть в Его энергиях, Его славе, Его благости, Его откровениях и т. д. “Нужно отметить, что на учение Исаака о созерцании оказала влияние иерархическая система Дионисия Ареопагита, согласно которой непосредственное созерцание Бога невозможно для людей, однако им доступно частичное созерцание через посредство ангелов”[170]. Божественные откровения, согласно его учению, передаются от Бога ангелам, а от ангелов – людям: “Низшие (ангелы) учатся у тех, которые наблюдают за ними и обладают большим светом; и таким образом учатся одни у других, восходя постепенно до той единицы, которая имеет учителем Святую Троицу”[171]. В настоящей жизни, по учению святого Исаака, созерцание возможно только при посредстве ангелов, в будущем же веке святые созерцают Бога лицом к лицу: “Через высшие чины принимают святые свет созерцания, вплоть до славной Присносущности – этой неизучаемой тайны … Но в будущем веке упразднится такой порядок, потому что не один от другого будет принимать тогда откровение славы Божией, но каждому, по мере подвигов, будет дано непосредственно то, что он заслужил”[172].

    Для святого Исаака созерцание Бога Является опытом приобщения к будущему веку, к Царству Небесному. Опыт этого Царства начинается в земной жизни и продолжается в будущем веке. Однако в земной жизни этого дара удостаиваются очень немногие – преимущественно подвижники и отшельники, отрекающиеся от мира: “Кто обладает им, тот уже более не интересуется миром сим и не привязан к телу своему. Дается же именно тем, о ком известно Богу, что им по истине подобает удаляться от мира сего к лучшей жизни. Возрастает же и пребывает эта благодать в них в отшельнической и уединенной их храмине”[173].

    Таким образом, человеку, при известных условиях, несомненно, доступно познание проявлений Божественных совершенств. Вот что пишет по этому поводу преподобный Симеон Новый Богослов:

  “Не говорите, что невозможно принять Божественный Дух,
    Не говорите, что без Него возможно спастись,
    Не говорите, что кто – нибудь причастен Ему, сам того не зная,
    Не говорите, что Бог невидим людям,
    Не говорите, что люди не видят Божественного света
    Или что это невозможно в настоящее времена!
    Это никогда не бывает невозможным, друзья!
    Но очень даже возможно желающим”[174].

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter