3.9. Любовь к Богу и любовь к ближнему

    На вопрос иудейского книжника, какая важнейшая заповедь в законе, Христос Спаситель ответил: “возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею. Сия есть первая и большая заповедь. Вторая же подобна ей возлюбиши искреннего твоего яко сам себя” (Мф. 22. 37-40). “Совершенство христианской “святости” заключается в совершенстве и полноте “любви”, всецелом господстве в природе и жизнедеятельности христианина. Эта истина проникает собою все содержание Священного Писания и христианского богословия, составляет его душу и жизненный нерв”[133]. Как же сочетается идея бегства от людей, в монашестве, с заповедью о любви к ближнему? Нет ли в этом удалении от людей, характерном для таких столпов монашества, как Арсений Великий, бегства от Самого Христа, повелевшего “возлюбить ближнего, как самого себя”, и не ведет ли такое бегство к утрате любви к людям? Напротив, считает святой Исаак, удаление от людей к приобретению любви: “Та заповедь, в которой сказано возлюби Господа Бога твоего всем сердцем, и всею душею твоею, и всем умом твоим, больше всего мира и материи и всего материального, бывает исполнена, когда ты терпеливо пребываешь в безмолвии своем. И заповедь о любви к ближнему заключена в нем же. Хочешь ли, по евангельской заповеди, приобрести в душе твоей любви к ближнему? Удались от него, и тогда возгорится в тебе пламя любви к нему, и радоваться будешь при лицезрении его, как при видении светлого ангела. Хочешь ли также, чтобы жаждали твоего лицезрения любящие тебя? Имей свидание с ними только в определенные дни. Опыт – поистине учитель для всех”[134]. Парадокс этого опыта заключает в том, что, удаляясь от мира, отшельники не отворачиваются от людей и даже тогда, года они в буквальном смысле слова “бегают людей”, они своим бегством служат людям. Отшельник занимаясь спасением собственной души вдали от людей, способствует спасению других. “Стяжи дух мирен, - говорит преподобный Серафим Саровский, - и вокруг тебя спасутся тысячи”[135] – это аксиома монашеского делания.

    Главное дело инока, согласно святому Исааку, состоит главным образом в очищении своего внутреннего человека: это важнее общения с людьми и всякой деятельности, направленной на пользу других. Преподобный Исаак говорит, что многие люди прославились своей активностью во внешнем доброделании, однако из–за постоянного пребывания в гуще мирских дел не успевали заботиться о собственной душе: “Многие совершали чудеса, воскрешали мертвых, трудились в обращении заблудших и творили великие знамения; руками их и многие были приведены к богопознанию. И после всего этого сами они, оживотворявшие других, впали в мерзкие и гнусные страсти, умертвили самих себя и для многих сделались соблазном … потому что они были еще в душевном недуге и не заботились о здравии душ своих, но пустились в море мира сего исцелять души других, будучи еще сами немощными, и утратили для душ своих надежду на Бога. Ибо немощь их чувств была не в состоянии встретить и вынести пламя того, что обычно приводит в возбуждение лютость страстей”[136].

    Итак, преподобный Исаак не отрицает добрые дела, но лишь указывает на необходимость стать духовно здоровым прежде, чем выходить в мир для исцеления других. Когда человек достигнет духовной зрелости и получит необходимый опыт внутренней зрелости и получит необходимый опыт внутренней жизни, он принесет гораздо больше пользы другим: “Прекрасное дело – научать людей благости Божией … таков был образ действия у Христа и Апостолов, и он весьма высок. Если же человек, при таком образе жизни и частом общении с людьми чувствует, что совесть его слабеет при воззрении на внешнее, безмолвие его нарушается, и знание его помрачается … и что, желая врачевать других, губит он свое собственное (внутреннее) здоровье, то пусть он возвратится вспять, чтобы не услышать от Господа сказанного в притче: “врачу исцелися сам” (Лк. 4, 23). Пусть осуждает сам себя и охраняет здравие свое, и вместо чувственных слов его да служит доброе его житие, и вместо глас уст его да учит его деяние”[137]. Таким образом, необходимо сначала исцелить свою душу, а потом уже заботиться о душах других. Внутренняя жизнь с Богом важнее, чем любая благотворительная и миссионерская деятельность. Преподобный Исаак приводит в пример жизнь преподобного Арсения Великого: “Когда приидет тебе мысль позаботиться о чем – либо под предлогом добродетели, и тем возмутишь тишину, какая у тебя в сердце, тогда скажи той мысли: “прекрасен путь любви, прекрасно дело милосердия ради Бога; но я ради Бога же не хочу этого”. – “Остановись, отец”, - сказал один монах, - “ради Бога спешу за тобой”. Итот отвечал: “и я ради Бога бегу от тебя”. Авва Арсений ради Бога ни с кем не беседовал ни о пользе душевной, ни о чем ином”[138]. Все сказанное не означает, что святой Исаак был против благотворительной деятельности: он лишь хотел подчеркнуть, что подобная деятельность больше подходит мирянам, чем монахам – отшельникам. “Выполнять обязанности любви, доставляя телесный покой, есть дело людей мирских, а если и монахов, то несовершенных, не прибывающих в безмолвии”[139].