При всём том, «чистых типов» не бывает. Каждому человеку присущи в той или иной степени обе установки — экстравертная и интровертная, с перевесом одной из них. Уже в детстве человек начинает смутно осознавать выгоды и невыгоды своего характера. Бессознательно он стремится развить в себе то, чего ему недостаёт и умерить те качества, которые чрезмерно акцентуированы и мешают достижению его целей. Но всё-таки обычно доминирует одна из установок, которая тесно сливается с социальными ролями и всем обликом личности.

    Экстраверты отличаются непосредственностью, с доверием движутся навстречу людям и событиям, открыто выражают как дружеские, так и враждебные чувства. Они предпочитают не замыкаться в себе, решать дела — ссориться или мириться. Они обычно оптимисты, энтузиасты, готовы практически помогать или вредить. На них держится большая часть повседневной общественной работы. Экстраверт «характеризуется подвижной, чистосердечной, сговорчивой, уживчивой натурой, легко приспосабливаю-щейся к данной ситуации; такая натура быстро образует связи и привязанности и отбрасывает в сторону любые возможные дурные опасения и предчувствия, и часто в незнакомой ситуации предпринимает рискованные начинания с беззаботной уверенностью» [19]. Экстраверт ощущает себя наилучшим образом - что называется «в своей тарелке», - когда имеет дело с внешней средой, взаимодействует с другими людьми. И делается беспокойным и даже больным, оказываясь в одиночестве, в монотонной и однообразной среде.

    Недостаток экстравертов — поверхностность. Их настроение сильно зависит от впечатления, которое они производят на окружающих. Они любят успех, несамокритичны. Привержены к стандартам, стереотипам и не всегда надежны. Легко сходясь с людьми, они также легко от них отдаляются.

    Интроверты сосредоточены на субъективных внутренних переживаниях. У них мало доверия к людям. Их главная черта — необщительность. Они с трудом преодолевают дистанцию между собой и другими. Предпочитают уходить в себя в непривычной и раздражающей обстановке. Интроверт напоминает улитку, которая при любой опасности прячется в свою раковину. Чувствительность интровертов к мнению окружающих проявляется в стыдливости, совестливости. Интроверты часто неловки, стеснительны. Они — не светские люди. Чувствуют себя одинокими в шумных кампаниях, которым предпочитают книги, собственные мысли, одного-двух друзей, которым всецело преданы. Интроверты в большей степени способны к самоконцентрации и упорной работе, чем экстраверты и чаще развивают свои таланты выше среднего уровня, а в творчестве достигают больших успехов. «Всем, конечно, знакомы, - пишет профессор Юнг, - эти замкнутые, трудно распознаваемые, часто пугливые натуры, представляющие собой самую сильную противоположность людям с открытым, обходительным, часто весёлым или по крайней мере приветливым и доступным характером, которые со всеми ладят, иногда и ссорятся, но во всяком случае тесно связанные с окружающим их миром влияют на него и со своей стороны воспринимают его влияние» [20]. Юнг выразил позицию интровертов кратко: «Мир существует не просто сам по себе, он таков, каким его вижу я!».

    В классическом виде вопрос о противоборстве между экстравертивностью и интровертивностью впервые был открыто поднят в философии. Философская версия интровертивности носит название «идеалистическая позиция». По выражению британского философа ХVIII века епископа Джорджа Беркли, всё, что мы испытываем, суть мысли, возникающие в нашем уме. Поэтому они – единственное, что нам дано узнать о реальности. Настаивать, что «там, снаружи» существует нечто, бессмысленное. Всё, что нам известно, это то, что мы испытываем «здесь, внутри» [21]. Приблизительно в то же время шотландский философ Дэвид Юм пришёл к отрицанию самого базового принципа экстраверсии – каузальности (причинной связи). Мы попросту принимаем как должное, что одно явление становится причиной другого. Юм выбил почву «из-под ног» причинно-следственной связи, обратившись за аргументами в область разума. Ещё более великий философ, Иммануил Кант (1724-1804), в конце ХVIII века заявил, что объективный внешний мир существует, но познавать его можно только с помощью фильтра, который обеспечивает наш разум. Уже при рождении мы наделены психическими структурами, к которым «примеряется» наше восприятие реальности. Мы способны познавать реальность только с помощью этих структур.

    Подобно тому, как экстраверта его интровертивная функция влечёт к внутреннему миру, подчинённая функция интроверта (экстраверсия) притягивает интроверта к внешнему миру. Важно, чтобы интроверт действительно вступал в контакты с внешним миром, а не прятался за ширмой своего внутреннего опыта. В романе великого немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии Германа Гессе «Степной волк» даётся классический портрет интроверта, затянутого в чувственный мир жизненного опыта. Для героя-интроверта в качестве символа чувственного экстраверта выступает саксофонист.

    Интересно по этому вопросу и мнение архимандрита Платона (Игумнова). Он говорит: «Парадоксальным образом экстравертивная и эгоистически настроенная личность не живет своей настоящей жизнью, она рассеивается по объектам внешнего мира и забывает о своем самоформировании и становлении… Интровертивный характер, несмотря на самоуглублённость и погружение в собственное переживание, не допускает поверхностного и пренебрежительного отношения к нравственным нормам и ценностям. …Напротив, вся его нравственно-ценностная ориентация устремлена к самой возвышенной онтологии, к умному постижению Бога, Его премирной благости и вечных законов; она опирается на величественную и торжественную христианскую космологию и на созерцание бытия с его величайших вершин до последних низин, до самых скромных, но все-таки ценных периферийных реальностей бытия» [22]. Действительно, в реальной жизни мы часто встречаем как интровертивный, так и экстравертивный тип личности. Но невозможно полностью согласиться со словами отца Платона, что интровертированная личность в своём созерцательном уединении «она небес не забывала», в отличие от экстравертированной личности, которое «земное все познала, и пыль земли на ней легла» [23]. Ведь даже в жизни Церкви можно нередко встретить святых, которые сами, будучи экстравертами, послужили Церкви и достигли спасения, умело пользуясь как своими экстравертивными качествами, так и своей подчинённой функцией – интроверсией. Убедительные примеры разных характеров и темпераментов даёт нам описание жизни старцев-отшельников на острове Валаам в XIX веке. Один отшельник выбрал для своей жизни северную сторону острова, на берегу тенистой бухты, заросшей вековыми соснами, где никогда не было солнца. Он питался сухарями и водой, и не общался с людьми, соблюдая обет молчания, не принимал гостей, ходил в тёмной одежде, пренебрегал правилами гигиены и т.д. Другой выбрал для себя южную бухту, окружённую светлыми берёзами, расчистил кусочек земли, разводил огород, имел небольшой пчельник, любил пить чай с мёдом и охотно принимал и угощал приезжих гостей, летом носил белый подрясник, был всегда опрятен, весел, жизнерадостен. Примечательно то, что в соборном сознании руководства монастыря на острове оба этих отшельника почитались как равно уважаемые.

    Такое же разнообразие характеров нашёл отец Валентин Свенцицкий, когда в 1913 году, тогда ещё журналист и ищущий философ, знакомился с отшельниками Кавказских гор и описал свою поездку в книге «Граждане неба».

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter