Другой проблемой современного диалога науки и религии является то, что среди некоторых верующих людей стремление человека к познанию мира посредством методов науки рассматривается как излишнее, или даже опасное, как вмешательство в замысел Творца о мире, или даже как действие «по наущению диавола». Отчасти, особенно в связи с бурным развитием биотехнологий, эти опасения являются оправданными. Однако существует и другая проблема. К глубокому сожалению, результаты научных открытий, ставшие классикой современной науки и уже являющиеся практически бесспорными, в некоторых сочинениях церковных авторов представляются как спорные и гипотетичные концепции, основанные не на эмпирических данных, а на атеистических убеждениях злонамеренных врагов религии, а потому необязательных для принятия верующим ученым вообще. Примером такого крайне враждебного научному знанию синтеза «науки и религии» является так называемый «научный креационизм», философско-богословское учение, возникшее в протестантской среде в XX веке благодаря трудам такого пропагандиста идей креационизма как Генри Моррис[5]. Креационизм позиционирует себя очень часто как подлинную науку, а сами креационисты называют себя учеными-христианами, занимающимися разработкой особого христианского научного знания. Начиная с 90-х годов, в нашей стране было издано достаточно большое количество книг, посвященных критике теории эволюции, изданных, как правило, в США протестантами под эгидой Института Креационных Исследований. Позднее появились основанные на этих работах труды православных авторов, таких как о. Тимофей (Алферов)[6], о. Даниил Сысоев[7], о. Константин Буфеев[8], утверждающих, что православный человек ни при каких условиях не может принимать тезиса о эволюционном происхождении живого. Эволюционная концепция была объявлена «ересью» в трудах известного американского православного священника о. Серафима (Роуза)[9]. В этой ситуации для православного ученого, фактически, не остается никакого выбора: если ты принимаешь хоть в какой-то форме эволюционную теорию, то ты еретик, если не принимаешь, то ты православный, и тебе необходимо разработать свою собственную православную науку биологию, основанную на правильных библейских принципах. На самом деле ситуация с эволюционным учением обстоит намного сложнее, чем то представляется в трудах указанных креационистов. Эволюционная теория с самого начала была не столько эмпирической концепцией, сколько попыткой сделать крупномасштабное обобщение небольшого количества эмпирических данных на феномен жизни в целом. Механизм эволюции, предложенный Дарвином, был подвергнут острой критике одним из крупнейших ученых и мыслителей России XIX века Н.Я. Данилевским, при этом следует отметить, что Данилевский называл Дарвина одним из умнейших и гениальнейших людей XIX века. Исследованию эволюционного учения Дарвина Данилевский посвятил труд в 1500 страниц, который, к глубокому сожалению, долгое время оставался практически неизвестным научной аудитории[10]. Данилевский писал, что «дарвинизм не только и не столько биологическое, сколько философское учение, купол на здании механистического материализма»[11]. Критика эволюционного учения уже тогда, главным образом, касалась мировоззренческой основы, на которую оно опиралось, а также самих механизмов эволюции, которые предлагал Дарвин, и которые до сих пор, во многом справедливо, подвергаются сомнению. Однако критика дарвинизма современными учеными, как отмечает В.Назаров, отнюдь не означает того, что биология должна полностью отказаться от эволюционной парадигмы[12].
Эволюционная парадигма уже давно вышла за рамки только биологии и была принята в качестве методологической основы как физическими, так и социальными науками. Ее нельзя так просто списать со счетов, отнеся распространение эволюционной парадигмы на другие области исключительно к проискам ученых-атеистов, желающих ниспровергнуть религию. Поэтому, по меньшей мере, неразумными следует считать попытки совершенно исключить эволюционное учение из школьной программы, что неоднократно пытались осуществить протестанты в Америке[13], министр образования Сербии Л. Чолич[14], и что пытаются предпринять сегодня у нас в стране. Такие попытки с неизбежностью должны вызвать негативную реакцию в научном мире, и отнюдь не способствуют продуктивному диалогу религии и науки. В то же время следует отметить, что такие острые столкновения вполне объяснимы тем, что биология является в наибольшей степени пронизанной атеистическими концепциями наукой, так как за научным эволюционизмом очень часто идет следом философское учение – неодарвинизм, главным пропагандистом которого в Америке сегодня является Р.Доукинс. Для Доукинса в принципе не может существовать ничего в человеке, что не объяснялось бы исключительно биологическими закономерностями. Разумеется, в его понимании ученый просто в принципе не может быть верующим человеком, т.к. он вступает в противоречие с основным тезисом веры неодарвинизма: «человек есть просто животное, цели которого идентичны целям животного»[15]. Другой неодарвинист Р. Левонтин прямо говорит о том, что «мы не можем позволить Божеству стучаться в дверь»[16]. Следует все же отметить, что неодарвинистские построения Р. Доукинса отнюдь не являются содержательным ядром биологической науки, но скорее философским базисом материалистического мировоззрения современности.
Эти два полюса наиболее ярко проявляют себя в современном диалоге науки и религии вообще, и науки и богословия в частности. Рефлексия ученого, ставшего христианином, сталкивается с двумя принципиальными возражениями из противоположных лагерей – коллег-ученых атеистов и верующих, считающих, что науку нужно подправить таким образом, чтобы она более точно соответствовала буквальному пониманию библейского текста. И для того, чтобы ученому оставаться подлинным ученым и продолжать быть христианином необходимо определенное мужество и понимание того, что модели взаимоотношения науки и религии отнюдь не исчерпываются двумя указанными крайностями, но что вполне возможен некий третий или срединный путь, который не требует от ученого построения, скажем, «православной физики» с одной стороны, а с другой не требует от христианина кардинального пересмотра христианских догматов. Построение этого срединного пути не является простой и однозначной задачей ввиду того, что, во-первых, довольно непросто дать оценку существующих научных теорий, отделить их от набора философских идей и концепций, в рамках которых они формировались, а во-вторых, столь же непростой задачей является понимание христианской традиции, в частности традиции понимания Священного Писания, в рамках которой следует найти примирение научных концепций и христианского мировоззрения.
